Хамидов Хамзат и Шамсуев Хизир были ровесниками и с детских лет дружили друг с другом. Об их крепких дружественных отношениях знали все в родном ауле Даттах, что находится в 10 километрах южнее районного центра Ножай – Юрт.
Когда началась Великая Отечественная война им было по 23 года, и молодые люди бок о бок встали на защиту своей страны.
Друзья в составе первых добровольцев из горного района отправились на фронт и на себе испытали все тяготы войны на первых порах, когда под напором хорошо обученных и специально подготовленных подразделений вермахта им приходилось отступать до Терека – в южном направлении и до Волги – в восточном.
Вместе защищали они и северную столицу Ленинград. После прорыва блокады подразделения, в котором служили два друга, успешно воевали в составе 1-го Украинского фронта.
В одном из жестоких боев Хамзат и Хизир вместе со своим командиром – чеченцем получили задание подавить и уничтожить вражеский дот. Военный объект был ликвидирован, но при этом тяжелые ранения получил командир. Был он родом из Старых Атагов, не щадил себя, в атаку всегда шел первым. Успешная операция стала последней в жизни мужественного чеченца…
Тяжелые увечья получил Хизир, и легкие ранения – его друг. Раненые нуждались в госпитализации, и эту группу сопровождать вызвался Хамзат Хамидов, ибо не мог не находиться рядом с другом в тяжелые для него дни.
По железной дороге всю группу в санитарном вагоне отправили в Астрахань. После госпитализации больных Хамзат должен был вернуться в часть, но расставание далось сложно: Хизир не хотел разлучиться с другом и, с трудом передвигаясь, бросился вслед.
Хамзат понимал, что в условиях грядущего жесткого военного противостояния они могут больше не встретиться, и у него никак не получалось решительно удалиться. Друзья расстались на вокзале: Хамзат поднялся в вагон в последний момент, когда поезд уже трогался, а Хизир остался на перроне…
Этот момент прощания Хамзат никогда не забывал, особенно – печальное лицо друга и слезы в его глазах. Поезд уходил в сторону Сталинграда, где он должен был сделать пересадку на другой железнодорожный состав. На вокзале города, где еще полтора года назад шли ожесточенные бои, стояли разные поезда, ожидающие дальнейших вариантов следования.
В какой-то момент в окно он заметил нескольких девушек явно с чеченской внешностью, которых сопровождали мужчины в папахах. Хамзат прислушался к их речи и был удивлен тем, что те общались на чистом чеченском языке… Девушки, заполнив свои кудалы (кувшины), подошли к соплеменникам, и тут Хамзат, спрыгнув с тамбура, подошел к землякам. Ему, конечно, было интересно, в силу каких причин столько чеченцев едут куда – то в суровую зимнюю пору. Ответ земляков Хамзата ошеломил окончательно. Девушки стояли, опустив глаза, а мужчины рассказали ему, что всех чеченцев и ингушей выселили с родных мест и отправили в неизвестность. Хамзат вообще не знал и не слышал, что в родной Чечено-Ингушетии творился такой беспредел. Его земляки из соседнего поезда не знали, куда следуют их эшелоны…
- Говорят, нас везут в «Синюю Сибирь», – именно такое мнение выразили несколько стариков.
Пока земляки общались, в одном из вагонов послышались звуки гармони, и звучали они тихо и жалобно… Хамзат не хотел прощаться с земляками в подавленном настроении, и ему показалось, что нужно оставить глубокую память у людей, которых сталинская власть подвергла к чрезвычайно суровым испытаниям. Хамзат подошел к конвоирам и попросил разрешения станцевать с девушками – чеченками. Охрана то ли сжалилась над депортированными людьми, то ли уважила их земляка – участника войны, орденоносца, разрешение все же дала…
Хамзат спросил у девушек, взяли ли они с собой в дорогу свои габали – свадебные платья, и те ответили утвердительно.
Хамзат объяснил землякам, что желает в этом городе – герое оставить особую память о чеченцах, которые, даже следуя в чужие незнакомые края, оторванные от родных мест, показали свой несгибаемый дух. Прямо у вагонов десятки людей собрались в круг, а гармонист стал играть зажигательную лезгинку. Первым решил показать себя в танце тот, кто организовал это великое действо. Хамзат почистил свои хромовые сапоги, расчесал пышные черные усы и выдал такую искромётную лезгинку, что не любоваться этим танцем было невозможно. Даже офицеры из охраны поезда активно хлопали, наверное, они никогда в жизни не видели танцующих чеченцев. Хамзат в довоенную пору слыл великолепным танцором, а тут сама ситуация подталкивала его показать лучший номер в своей танцевальной практике. Да и смотрелся он чудно – особенно в момент, когда устремлялся в красивых, отточенных движениях за красавицей в великолепном свадебном одеянии…
Когда шумный перепляс закончился, улучив момент, Хамзат подошел к партнерше по танцу и нерешительным тоном спросил: - Я извиняюсь, ты может помолвлена с кем – то из земляков, следующих с тобой в неизвестные края, но, если твое сердце никому не отдано, я тебя после войны обязательно нашел бы, если, конечно, останусь жив… Могу я надеяться на новую встречу?
Девушка скромно опустила глаза и тихо ответила: «Можешь…». Она назвала свое имя и сказала, что в их вагоне все родом из Старых Атагов. Слово, услышанное из уст чеченской красавицы, настолько обрадовало Хамзата, что он пообещал после окончания войны найти ее, где бы она ни находилась на чужбине.
Участники случайной встречи были настолько воодушевлены музыкой и танцами, что сами себя психологически поддерживали: «Нет на свете силы, чтобы могла нас сломить! Мы выдержим любые испытания, пока есть такие достойные мужчины!»
…Хамзат воевал до конца войны с фашистской Германией. Новость о капитуляции немецкого командования встретил в Мурманске, куда его забросила судьба. Дальше его ждал Казахстан…
Он исходил немало тяжелых дорог, побывал во многих городах и селах, где жили переселенцы из Старых Атагов, и вскоре нашел близких родственников избранницы сердца. Однако встретиться им не было суждено: весть о девушке была трагической… Родственники сообщили, что в Казахстане на первых порах свирепствовали голод и тиф, вообще нечего было есть. Как – то старшие в семье выкопали корни какого – то растения. Их ели все, и каждый от этого отравился, а для дочери все ее мытарства закончились летальным исходом.
Хамзат признался хозяевам, что хотел бы сходить на кладбище и постоять у могилы их дочери. Такой диалог по чеченскому обычаю сопряжен своими сложностями в общении, но родители все же сообщили, где похоронена их дочь. Они были физически немощны и даже говорили с трудом. Выяснилось, что в день похорон у них не хватило сил даже на то, чтобы вырыть могилу необходимой глубины…
Хамзат получил сведения о том, где покоится тело любимой девушки. Ее предали земле вне местного кладбища – у подножья ближайшего холма, под деревом, на ветку которого был привязан лоскуток ткани.
Хамзат нашел это место. Стоя у могилы, он вспомнил, как полтора года назад встретился с этой удивительно красивой девушкой, как она обещала ждать его с войны… Молодой человек крепился, как мог, чтоб не издать душераздирающий вопль, но, убедившись, что рядом никого нет, дал волю своим голосовым связкам. Ему казалось, что эхо отзывается в его ушах раскатами грома. Девушка сдержала свое слово, она ждала бравого солдата, с которым виделась только один раз, и свою встречу они украсили танцем в дни, когда чеченцы на грузовых эшелонах следовали в неизвестность. Судьба подарила им великий праздник души на полчаса на перроне полуразрушенного вокзала. Хамзат всю оставшуюся жизнь жил с этими теплыми воспоминаниями и хранил в себе злобу на сталинскую власть, сломавшую ему жизнь.
Наряду с этим случаем Хамзат занимался поиском своего друга Хизира Шамсуева. Друзьям повезло встретиться незадолго до смерти последнего. К ранениям, полученным на полях сражений с фашистами, добавились психологический удар по факту выселения и голод. Хизир встретил друга в постели и очень обрадовался тому, что тот нашел его. Особенно пришлись по душе признательные слова Хамзата, что все время просил Аллаха дать возможность увидеть друга – односельчанина и однополчанина. Это была их последняя встреча. Через три дня Хизира не стало…
Однажды в комендатуре у него состоялся диалог с офицером, которому Хамзат выложил весь свой гнев от прожитых трагических дней. Тот посоветовал гостю взять в себя руки, так как у бывалого фронтовика есть возможность благополучно устроить личную жизнь. - Да, что ты, канцелярская крыса, понимаешь в достойной жизни? – вскипел горячий горец и при этом взял офицера за грудки, – не нужны мне ни эти документы, ни эти значки, и, сорвав свои награды с груди, положил на стол покинул помещение.
Он готов был морально к продолжению этого скандала, но его в комендатуру больше не вызывали…
В начале 90-х годов в родных горах покинул этот мир и Хамзат Хамидов, который в народе оставил после себя славное звание – «Къонах из аула Даттах».
Борхаджиев Х.